Главная  

«Одиссея» Романа Шлейхера

Очерк

События, описанные в этом очерке, захватывают примерно 50 лет. Роман Шлейхер родился в 1895 году в зажиточной немецкой семье в одном из крупных сел Запорожской губернии на Украине. Окончил гимназию в ближайшем городе и затем поступил в юнкерское училище. Его предки, приглашенные императрицей Екатериной в Россию, служили верой и правдой русским царям и государству, в том числе и на военной службе.

Когда Роману было десять лет, в России уже происходили революционные катаклизмы – и первая русская революция 1905 года, и ленский расстрел. В 1911 году Мордкой Богровым был застрелен председатель Совета Министров России П. А. Столыпин. Затем в 1914 году началась Первая Мировая война, и спустя год Роман добровольно пошел на фронт, где ему и было присвоено звание прапорщика. Казалось бы, на одну человеческую судьбу уже выпало достаточно испытаний, но в будущем ждали Романа более тяжкие испытания, о чем ниже.

На фронте Шлейхер воевал в артиллерийской батарее. Зарекомендовал себя смелым, решительным и сообразительным воином. За храбрость представлен к медали, но награду не получил, так как вскоре был ранен и контужен. Как и большинство российских вояк, Роман не сомневался в победе России в этой войне. Бытовало мнение, что она будет быстротечной, продлится не более года и Германию с союзниками ждет неминуемая капитуляция. Но – увы.

Короче говоря, Роман был помещен в один из военных госпиталей в Санкт-Петербург. Привлекательный молодой человек, когда ему полегчало, стал замечать представительниц прекрасного пола, которые в госпитале работали сестрами милосердия. Однажды он обратил внимание на двух премилых девушек 20 лет, которые с большим усердием ухаживали за ранеными, вели себя очень интеллигентно и просто-таки излучали добродетель и человеколюбие. Чуть не каждый день они приносили пациентам маленькие презенты – открытки, иконки, конфеты, печенья. Роману очень хотелось узнать, кто же они такие эти сестрички милосердия. А когда узнал – был удивлен и ошарашен. Ими оказались великие княжны Ольга и Татьяна, дочери императора Николая II. Не был обойден их вниманием и Роман, которому они вручили подарок и несколько минут поговорили о его службе и ранении, интересовались, откуда родом. Извинившись, что им нужно работать, пожелали Роману скорейшего выздоровления и ушли.

Эта кратковременная встреча запала в душу Романа Шлейхера на всю жизнь. Как и все россияне, Роман знал, что в царской семье, кроме Ольги и Татьяны, есть еще младшие сестры Анастасия и Мария и брат Алексей. Вероятно, две младшие сестры ухаживали за ранеными воинами в другом отделении госпиталя. Покоренный простотой и душевностью великих княжон, Роман проникся к ним не только уважением, но и искренней симпатией, да и вообще девушки ему очень понравились. Находясь в госпитале, Роман читал много газет и журналов, обращая внимание на жизнеописание императорской семьи. Вырезал фото августейших особ и их детей, и вскоре у него собралась солидная подборка фотоснимков.

Нередко госпиталь посещали представительницы различных благотворительных организаций, в том числе родственницы императора и его супруги. Как-то навестила болящих солдат сама императрица Александра Федоровна со свитой. Привезла много подарков воинам, прошла по палатам, с состраданием и человеколюбием общаясь с ранеными. Роман запомнил ее как стройную, красивую даму со светло-русыми пышными волосами, говорившую с легким немецким акцентом.

Выписался Шлейхер из госпиталя в феврале 1917 года, получив направление в один из запасных полков, дислоцированных на Украине. Также ему было разрешено съездить в отпуск на родину в Запорожскую губернию.

Весть об отречении Николая II от престола застала Романа в пути в запасной полк. Как и все военнослужащие, он мучительно размышлял о причинах этого шага императора, участвовал в многочисленных митингах-летучках по этому поводу. Интуитивно чувствовал, что к добру Россию это отречение не приведет. Запомнились ему агитаторы из партии большевиков, призывающие прекратить войну и сложить оружие. Были среди них как косноязычные ораторы, так и грамотные, умевшие завлечь людей своими тезисами. Если офицеры и прапорщики скептически относились к речам агитаторов, то рядовых солдат все больше и больше привлекала идея заключения мира и прекращения войны. Отрезок времени с марта по октябрь 1917 года запомнился Роману великим противостоянием сторонников и противников прекращения войны, ухудшением жизни народа, неразберихой, голодом, перемыванием косточек царской семье – мол, императрица-немка содействовала Германии, выдавала военные секреты и т.д. Роман прекрасно понимал, что это было порождение смутного времени. Председатель временного правительства Керенский самолично провел расследование о роли императрицы в поражениях российской войск, но, естественно, ничего заслуживающего внимания не получил. С момента отречения чета Романовых жила в Царском селе, но в связи с озлобленностью питерцев самодержавием и ярыми революционными убеждениями народных масс, временным правительством было принято решение перевести царскую чету в Тобольск.

В августе 1917 года спецпоезд в сопровождении охраны из числа солдат и офицеров, а также челяди выехал в Тобольск, где они были обустроены в бывшем доме губернатора. Режим пребывания Романовых был довольно строгим, но притеснений со стороны охраны и местных жителей чета не испытывала. К слову, жители этого сибирского города (примерно 200 тыс. человек) были набожными людьми и очень почтительно относились к «божьим помазанникам», коими являлся император и его семья.

Но бег времени неумолим, и в ноябре 1917 года пришла весть о свержении временного правительства России во главе с Керенским и захвате власти большевиками во главе с Лениным.

Рассуждая, что Тобольск патриархально-религиозный город, руководство большевиков – Ленин, Троцкий, Свердлов и др. приняли, на их взгляд, мудрое и прозорливое решение переправить царскую семью в Екатеринбург, славившийся революционным духом рабочего класса. Весной 1918 года эта идея нашла воплощение и Романовы, вначале муж с женою, а затем и дети были перевезены в Екатеринбург и помещены в дом купца Ипатьева, стоящий в центре города на высоком холме. Предварительно дом обнесли высоким забором, чтобы с улицы не видно было его обитателей.

Роман Шлейхер, видя такую обстановку в стране после отречения от власти Николая II, через некоторое время покинул полк и уехал в Запорожскую губернию к родителям, откуда с интересом следил за политическими событиями, а также развитием революционной и военной ситуации. Однажды ему приснился странный сон: царский дворец в огне, большая толпа кричащих возбужденных людей и великие княжны, из окна воздевая руки к небу, просят у Романа помощи и спасения. На этом сон закончился, и Роман проснулся в холодном поту. Тогда он еще не знал, что сон был пророческим и царскую семью ждет трагическая участь. Естественно, он задумывался, почему временное правительство, состоящее из либералов, не отпустило Романовых к родственникам в Англию, а вывезло в Тобольск. На этот счет в народе бытовало много слухов и домыслов, но превалировало мнение, что высылка царской семьи добром не кончится.

Однажды в кругу бывших офицеров российской армии он познакомился с ротмистром и штабс-капитаном, которые под большим секретом поведали Роману, что патриотично настроенные военные намерены освободить чету Романовых в Тобольске и переправить их на поезде с флагом японского Красного Креста во Владивосток, а оттуда – за границу. Предложили Роману принять участие в этой акции, на что Шлейхер не задумываясь согласился, после чего его свели с офицером по фамилии Соловьев, который являлся руководителем освободительной для Николая II и его семьи операции. Из беседы с Соловьевым Роман понял, что группа довольно многочисленна, действует конспиративно, располагает солидными деньгами и оружием. Шлейхеру было поручено под видом крестьянина с чужими документами прибыть в Тобольск, где на него выйдут другие участники группы. Конечно, бывший прапорщик и юнкер Шлейхер не располагал ни конспиративным опытом и специальными знаниями, однако, проведя значительную часть своей молодой жизни в сельской местности, он неплохо усвоил поведение и повадки украинских крестьян.

Короче говоря, с различными перипетиями в течение месяца Роман добрался до сибирского города Тобольска. Осмотревшись, устроился на постой к пожилой вдове и стал предпринимать меры по установлению контактов с единомышленниками. Несколько дней подряд он прогуливался возле обусловленного с Соловьевым места, но на связь никто не выходил. Более того, он был задержан патрулем ВЧК и доставлен в ее представительство. Допрашивали его сотрудники, мягко выражаясь, невысокого профессионального и образовательного уровня, и Роман, что называется, «лепил» им свою легенду. Чекисты интуитивно чувствовали, что крестьянин Скоробогатько, коим по документам числился Роман, не зря прибыл в Тобольск, тем более его руки не были похожи на крестьянские, хотя он был бородат и неострижен. Допросы велись с пристрастием и рукоприкладством, в заключение Шлейхера выпустили, забрав документы и выдав временную справку, дающую разрешение передвигаться из Тобольска к месту жительства Романа, естественно, не в Запорожскую губернию.

До сих пор не ясно, существовала ли в действительности организация во главе с Соловьевым, ставившая цель освободить царя, либо это была мошенническая акция Соловьева для получения крупных денежных пожертвований на «благое дело», либо дьявольская дальновидная задумка кого-то из руководителей большевиком с целью подготовки основы для перевода царской семьи в революционный Екатеринбург и последующей расправы над ней. Словом, Шлейхер явился маленьким звеном большой комбинации. Счастливая судьба Романа позволила ему благополучно выйти из столь сложной ситуации и он отделался только несколькими зубами, выбитыми ему при допросах в Тобольской губчека.

Долгое время «крестьянин Скоробогатько» добирался до Запорожской губернии, чтобы забрать свои подлинные документы, оставшиеся в родительском доме. Там его и застало в июле 1918 года страшное сообщение: «по приговору Президиума Областного Совета рабочих, крестьянских и красногвардейских депутатов Урала, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года бывший царь Николай Романов расстрелян, а его семья переведена из Екатеринбурга в безопасное место». «Но шила в мешке не утаишь», и вскоре по стране пошли рассказы о кровавой вакханалии в ипатьевском доме, где без суда и следствия были расстреляны бывший царь Николай II, его супруга Александра Федоровна, дети Алексей, Анастасия, Мария, Ольга, Татьяна, а также несколько человек из числа обслуживающего персонала, в том числе доктор, лакей, горничная и повар. Известие о трагической гибели Николая II и его семейства до глубины души потрясли честного и порядочного офицера российской армии Романа Шлейхера и он поклялся самому себе, пока жив, мстить большевистскому режиму. Здесь же ему вспомнился госпиталь в далеком Санкт-Петербурге, миловидные сестрички милосердия, великие княжны Ольга и Татьяна, а также зловещий сон о пожаре в царском доме и мольбах великих княжон, спасти их.

Мотивировка расстрела Николая II была таковой, что раскрыт заговор белогвардейцев, пытавшихся похитить бывшего царя и его семью, и что он представляет серьезную опасность для революционной России, а в период своего правления совершил много «кровавых преступлений».

Несколько дней после этого трагического известия Роман, что называется, «пил горькую», хотя ранее никогда пристрастием к алкоголю не отличался. Затем взял себя в руки, несколько дней подряд ходил в церковь, где ставил свечи за упокой души невинно убиенных Николая, Александры и их детей. Оклемавшись от сильного стресса, он твердо решил с оружием в руках бороться с большевистским режимом и, если нужно, сложить в борьбе голову. Зная монархическую приверженность, храбрость и порядочность казаков с Дона, он перебрался туда, умело используя выданную Тобольской губчека справку на имя крестьянина Скоробогатько.

Кстати, судьба жестоко покарала всех лиц, причастных к расстрелу царской семьи. Ленин тяжело заболел, потерял дар речи, перенес издевательства своего «верного соратника» Сталина и в муках умер; Свердлов, выступая на митинге на одном из заводов, получил удар по голове металлической болванкой от рабочего, тяжело заболел и скончался в начале 1919 года. Видимо, в знак запоздалого признания властями того, что в первую очередь Свердлов (Янкель Мовшевич Розенфельд) организовал казнь царской семьи, Екатеринбург был переименован в Свердловск. Лев Троцкий (Лейба Давыдович Бронштейн) в 1940 году получил смертельный удар ледорубом по голове, находясь в качестве эмигранта в Мексике, но это – спустя годы и годы… Естественно, устранение «злейшего оппортуниста» было произведено по указанию Сталина. Таким образом, высшая справедливость, никак не «отмененная» со времен Адама и Евы, восторжествовала, и убийцы беззащитных людей, в том числе и больного цесаревича Алексея, получили суровую, но справедливую кару. Это относится не только к названным выше партийным руководителям, но и рядовым исполнителям убийства из числа комиссаров и охранников.

Но вернемся к Роману Шлейхеру. Воевал он с большевиками на Дону под началом войскового атамана генерала Петра Николаевича Краснова. Стабильности обстановки в этом регионе во многом способствовали германские войска, хорошо обученные и оснащенные. Но в ноябре 1918 года случилась германская революция. Спустя некоторое время в местах дислокации германских войск были расклеены летучки подпольного большевистского комитета о бегстве кайзера и революции в Германии. Все это порождало смуту и неразбериху в германском войске, и немецкие солдаты засобирались домой. Войска Красной Армии, используя эту ситуацию, нанесли мощные удары по Донской армии под Аксаем и под Царицыным. На улицах Ростова, Новочеркасска и Нахичевани стали появляться воззвания большевистского подпольного комитета, призывающие всех трудящихся бороться против Краснова. Стали происходить митинги и забастовки, застрельщиками которых являлась зачастую еврейская молодежь. Революционная ситуация в тылу войска Донского и предопределила поражения на фронтах боевых действий, в которых в качестве командира артиллерийской батареи одного из полков войска воевал Роман Шлейхер.

Когда окончательное поражение белой армии на Дону стало реальным, Роман решил перебраться в Крым в войска генерала Врангеля. Вполне обоснованно решил, что лучше продолжать борьбу с большевиками, нежели быть убитым или плененным войсками будущих красных маршалов Буденного и Ворошилова. Он прекрасно знал о судьбах бывших офицеров-белогвардейцев, попавших в застенки ЧК. Естественно, адекватные меры принимались и к солдатам Красной Армии, попавшим в плен к белым. Правилен тезис: жестокость порождает жестокость, и гражданская война ничего, кроме бед и несчастий, народу никогда не приносит. С превеликим трудом Роман и еще несколько офицеров войска Донского перебрались в Крым. После проверки контрразведкой добровольческой армии их личностей на предмет возможной причастности к агентуре ВЧК, они были зачислены на командные должности в подразделения генерала Врангеля. Роман, так же как и на Дону, возглавил артиллерийскую батарею (видимо, такая у него была планида – воевать в артиллерии, которая недаром называлась богом войны).

Генерал Врангель, которому в 1919 году было сорок с небольшим лет, имел титул барона и два высших образования: Горный институт и Академия Генштаба. Был, что называется, истинный борец за идею, волевой и энергичный человек. Он надеялся, что крестьянство Крыма поддержит его борьбу с большевиками и они никогда не возьмут эту территорию, но ошибся. Кроме того, численный перевес войск Красной Армии, который составлял как минимум десять к одному, предопределил поражение врангелевских войск, как бы храбро и стойко не воевали белогвардейцы. К ноябрю 1920 года Крым был взят Красной Армией.

Семьдесят тысяч офицеров и солдат врангелевской армии и примерно столько же гражданских лиц, спасающихся от красного террора, на пароходах бежали в Константинополь. Среди них был и Роман Шлейхер. Эвакуация была спешной, на пароходах была давка, но эвакуировались все, кто хотел. Попал Роман в лагерь для перемещенных лиц на полуострове Галлиполи. В романе Михаила Булгакова «Бег» и кинофильме, снятому по этому произведению, довольно красочно, хотя и несколько утрированно изображена жизнь военных и штатских эмигрантов из России. Естественно, обустроить такое количество эмигрантов Турция не могла, и многие люди переехали в Румынию, Югославию, Болгарию, Францию и другие европейские страны. Шлейхер вместе с несколькими сослужившцами по полку выехал во Францию и устроился в дешевой гостинице в пригороде Парижа. Пришлось спешно штудировать язык, благо в гимназии и училище его преподавали хорошо,. и особого труда «шпрехать» по-французски через несколько месяцев для Романа не составляло. Освоив язык, устроился на курсы шоферов, благо в технике разбирался неплохо. С трудом, не без помощи эмигрантов из России, прибывших во Францию накануне и в период революции 1917 года, устроился таксистом в частную фирму. Немногословный симпатичный молодой человек с бородой и усами «а ля Николай II» и интеллигентными манерами привлекал внимание клиентов, особенно дам, и наряду с жалованием имел каждый день неплохие «чаевые». Через год-полтора из гостиницы перебрался и снял комнату в трехэтажном доме уже в самом Париже. Постоянно встречался с русскими эмигрантами, живо обсуждая события в России. Искренне горевали о поражении верховного главнокомандующего адмирала Колчака и неудачных попытках свержения советской власти в том или ином регионе России. С сослуживцами по полку иногда посещали русские рестораны, где с тоской слушали русские романы. Так как Роман был шофером, то к спиртному он относился более чем умеренно и тоску по России, боль и горечь от утраты друзей-товарищей в вине не заливал. Регулярно посещал православный храм, молился, где и познакомился с симпатичной девушкой из семьи российских эмигрантов. Вскоре женился на ней, появился ребенок. Но трагическую гибель царской семьи, особенно великих княжон, забыть не мог: боль и ненависть к убийцам жгла его сердце. Где-то в 1924 году вступил в «Русский общевоинский союз» (РОВС), насчитывающий не один десяток тысяч членов из числа бывших офицеров и вольноопределяющихся российской армии. Возглавлял РОВС барон Врангель, так что Роман второй раз попал под его начало. Как человек деятельный и энергичный Шлейхер активно с позиций РОВС боролся с советской властью в России. Вовлекал в организацию новых членов, публиковал статьи, компрометирующие власть Советов, в эмигрантских газетах, готовил и инструктировал боевиков.

Как активный член РОВСа попал в поле зрения резидентуры ОГПУ, работавшей во Франции под прикрытием торгового представительства. Однажды к нему в такси подсел моложавый чернявый человек, похожий на еврея и заговорил с ним по-русски. Роман охотно поддержал беседу на бытовые темы, но чернявый спустя некоторое время проявил осведомленность о судьбе и жизни Шлейхера и «железным» голосом предупредил Романа, чтобы он поубавил активность в РОВСе, а лучше вообще покинул бы эту контрреволюционную организацию, не то будет хуже, намекнув, что физически устранить его во Франции ОГПУ особого труда не составит. Но одного он не учел, что Роман был храбрым солдатом, неоднократно смотревшим смерти в лицо. Он резко затормозил автомобиль и предложил чернявому выйти. Взяв его за грудки, зло сказал: «А ну пошел на.., а то набью морду». Чернявый, видя побелевшее лицо и холодные серые глаза Романа, поспешно ретировался, естественно, забыв заплатить за проезд. После этого эпизода на Романа уже никто из представителей спецслужб РСФСР не выходил.

Но судьба сыграла в жизни Романа еще один серьезный поворот. Однажды к нему в такси сел солидный человек лет 40 с дамой. Заказали поездку в самый центр Парижа, разговор вели между собой по-немецки. Роман также по-немецки задал уточняющий вопрос о маршруте движения. Господин спросил: «Вы немец?». Шлейхер ответил: «Да, но не из Германии, а из России». Господин живо поинтересовался, каким образом он попал во Францию, и Роман немногословно изложил свою «одиссею». Господин представился и дал Роману визитку, где значилось «советник-посланник посольства Германии во Франции доктор Отто Дрекслер» и указаны номера телефонов. Дама оказалась супругой советника. Щедро расплатившись с Романом, Дрекслер как бы невзначай сказал: «Не исключено, что в будущем увидимся». «Я не против», - ответил Роман, рассчитав, что, обслуживая на такси эту супружескую чету, он неплохо заработает. Прошло около полугода, но более Роман с Дрекслером не встречался.

Однажды к подъезду дома, где жила семья Романа, подъехала солидная автомашина, где сидело двое мужчин. Дождавшись возвращения Романа с работы, один из них вежливо поздоровался с ним и пригласил в автомобиль, где сидел Отто Дрекслер. Завязалась беседа о работе, детях, здоровье и т.п. Спустя некоторое время Отто предложил Роману перейти водителем в посольство Германии, пообещав жалование раза в три выше таксистского, даже с учетом чаевых. Шлейхер вежливо поблагодарил немцев и попросил несколько дней на раздумье. Естественно, на следующей встрече Роман согласился, тем более что супруга настоятельно советовала ему сделать этот шаг. Видимо, по заданию Дрекслера служба безопасности германского посольства в Париже полгода изучала и проверяла Шлейхера, в том числе через свои возможности в России, и, когда убедилась, что кандидат надежен и порядочен, дала советнику «добро» на разговор со Шлейхером, касающийся его перехода водителем в посольство.

Возил он Дрекслера, а также других работников его отдела. Постоянно ощущал на себе негласное внимание посольской службы безопасности, представитель которого порекомендовал Роману прекратить участие в эмигрантских организациях, а о своих контактах с бывшими сослуживцами и эмигрантами ставить в известность службу безопасности. Пояснил, что ОГПУ ставит перед собой цель с помощью агентуры «освещать» обстановку в германском посольстве и изучать лиц, работающих в нем. Словом, жизнь у Романа вошла в стабильное русло, появились сбережения, родился второй ребенок, и чета купила трехкомнатную квартиру. Шлейхер с интересом следил по газетам и радио о событиях в России: это и трудовой подъем, и ликвидация кулачества как класса, НЭП, успехи пятилеток, громкие политические процессы над троцкистами-зиновьевцами, промпартией, борьба за реализм в искусстве и литературе, назначениях и смещениях наркомов.

Но бег времени неумолим, подошел 1939 год, и началась вторая мировая война. С глубокой тревогой воспринял Шлейхер нападение Германии на РСФСР в 1941 году, внимательно следил за ходом боевых действий, которые вначале были не в пользу России. В связи с тем, что Франция входила в антигитлеровскую коалицию, деятельность германского посольства в Париже была прекращена и Роман остался без работы. Но как только немцы оккупировали Францию, видимо, по наводке кого-либо из бывших «посольских» немецкие военные предложили Шлейхеру поработать шофером в военной комендатуре. Роман согласился, ведь надо было на что-то содержать и кормить семью.

Одной из обязанностей военной комендатуры было поддержание порядка в городе, пресечение дезертирства и преступлений среди солдат «вермахта», антинемецкой пропаганды и т.п.

Где-то в 1942 году с Романом случилось еще одно важное событие. Когда он ехал по служебным делам на автомобиле комендатуры, на дороге «проголосовал» с просьбой помочь найти одну из улиц шофер другой автомашины. Вначале разговаривали по-французски, но затем шофер неожиданно сказал на чистейшем русском языке: «Господин Шлейхер, а мы Вас хорошо знаем». Роман был ошарашен, но вида не подал. Далее шофер пояснил, что является представителем России и выполняет во Франции определенную миссию. Шлейхер усомнился, но незнакомец, назвавшийся Георгием, вынул из кармана фотокарточку престарелых родителей Романа, оставшихся в России, с надписью на обороте рукой отца: «Роман, верь и помоги этому человеку». Шлейхер поинтересовался целью выхода на него Георгия. Он ответил: «Ваше место работы может быть очень полезным для России в противостоянии с фашизмом». Шлейхер понял, в чем дело, и ответил: «Я, конечно же, патриот России, но ненавижу советский строй, который принес много зла и пролил море крови народа. Поэтому, видя, что моя родина в опасности, я, чем могу, помогу ей, но повторяю, не большевистскому строю». Георгий изложил суть проблемы: немецкая комендатура выдает пропуска лицам для посещения т.н. охраняемых зон, например, военных частей, аэродромов, вещательных радиостанций и т.п., показав такой пропуск. Но еженедельно меняются их цвета, поэтому ему хотелось бы своевременно знать о цвете окраски пропусков. Роман согласился, Георгий пояснил, что за помощь будет соответствующая оплата. Роман жестко отчеканил: «Мне денег не надо, я помогу России безвозмездно». «Хорошо, хорошо, - ответил представитель разведки, - давайте обусловим нашу тактику. Для конспирации Вы звоните вот по этому домашнему телефону в предместье Парижа, называетесь «Леоном» и в бытовом разговоре называете цвет. Это будет означать окраску пропуска». Кроме того, в случае крайней необходимости, Георгий встретит Романа так же как и сейчас, по пути следования на дороге.

Естественно, «Леон» помог советской разведке не только цветами пропусков, ведь профессионал Георгий в нечастых беседах с Романом «выуживал» у него и другую информацию, представляющую интерес для разведки. Как только в апреле 1945 года Россия окончательно победила, Роман счел свою миссию выполненной и позвонил по данному ему ранее телефону, сказал: «Поздравляю с победой, прощайте, «Леон» больше на связь не выйдет. Причитающийся мне гонорар прошу передать какому-либо детскому дому в России». Через некоторое время он с семьей выехал из Парижа в маленький провинциальный городок на юге Франции и устроился автомехаником. Сотрудники советской спецслужбы, конечно, были расстроены потерей перспективного информатора, но они прекрасно понимали, что монархист Шлейхер помог России, являясь непримиримым противником советского строя. Разведка Советского Союза активно использовала во время Великой Отечественной войны возможности патриотично настроенной русской эмиграции. Поэтому на «Леоне» поставили крест и никаких попыток к восстановлению связи не предпринимали.

Роман же регулярно посещал православную церковь, каждый год 17 июля он ставил семь свечей за упокой души рабов божиих Николая, Александры, Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии и Алексея. С тоской, горечью и состраданием он вспоминал госпиталь в Санкт-Петербурге, молоденьких сестричек милосердия, великих княжон Ольгу и Татьяну, а также трагическую судьбу семьи последнего русского императора. Неоднократно выходил с частным прошением в Синод русской православной церкви с просьбой канонизировать (причислить к лику святых) семью Николая II. Раза два-три в год он ездил в Париж на кладбище «Сен Женевьев де Буа», где все больше и больше появлялось могил с памятниками его соратников по белой армии на Дону и в Крыму, возлагал цветы на могилы товарищей. Жизнь у Романа после войны шла нормально, дети выросли, получили образование, обзавелись семьями. Причем дочь вышла замуж за француза, а сын женился на польке. Появились внуки. Где-то к 1960 году Роман пошел на пенсию, появилось много свободного времени. Ежегодно, как турист, он выезжал за границу, побывал в Испании, Италии, Греции, Германии. Но была у него заветная мечта, побывать в Екатеринбурге и почтить память императора и его семейства.

Эпилог

В начале шестидесятых годов в период «хрущевской оттепели» в Сочи прибыла туристическая группа из Франции. В поле зрения сотрудников сочинского горотдела КГБ, работающих по иностранцам, попал пожилой солидный турист с немецкой фамилией Шлейхер и русским именем Роман. Он активно интересовался у советских граждан на хорошем русском языке городом Свердловском (Екатеринбургом). С учетом того, что этот город был закрытым в связи с солидным военным и промышленным потенциалом, было решено взять Шлейхера в разработку как лицо, проявляющее неоправданный интерес к оборонному и промышленному потенциалу Свердловска. Срочно нашли симпатичную, примерно сорока лет даму, жившую в Свердловске и приехавшую в Сочи в санаторий, и в ресторане во время ужина «подвели» ее к объекту заинтересованности. Потирали руки, «вот, мол, выявили устремления спецслужб Франции к оборонной и военной тематике СССР». Но каково было разочарование разработчиков, когда дама рассказал им, что Роман, угощая ее вином, интересовался, знает ли она, где находится дом купца Ипатьева в Свердловске, не снесли ли его, можно ли построить в городе часовенку в память о невинно убиенном императоре Николае II и его домочадцах. Словом, разговор крутился вокруг монарха и отрезка его жизни в Свердловске. Дама на многие вопросы ответить не могла. Тогда иностранец попросил ее выполнить одну небольшую просьбу: будучи в Свердловске, заказать хороший венок с надписью: «Николаю, Александре и детям от Романа Шлейхера», и поставить его рядом с бывшим ипатьевским домом, а лучше прибить к стене дома. Вытащив бумажник, он дал ей солидную сумму денег, которую с лихвой бы хватило на все расходы, в том числе по поездке в Свердловск и еще осталось бы.

На встрече с операми КГБ дама рассказывала: «Какой-то чудной старик, видимо, был влюблен в одну из дочерей царя. В СССР давно социализм, а он все про Николая II, Александру, великих княжон…». Но честно отметила, что никакого интереса к Свердловску как таковому, иностранец не проявил, единственно, что называл его Екатеринбургом.

Больше в Россию Роман не приезжал, чтобы не бередить старые раны и воспоминания. На досуге он много думал, что явилось причиной трагических событий, к коим он относил октябрьскую революцию. И сделал, на мой взгляд, более объективные и реальные выводы, нежели научно-исследовательские институты марксизма-ленинизма. Его мнение было таковым: неудачи России в войне с Германией, мягкий характер, либерализм царя, болезнь его сына, обнищание, голод и озлобление народа, «распутинщина», заговор международных сионистско-массонских лож и конкурирующих с Россией стран, привели к октябрьскому перевороту. Тем более, за границей он читал много литературы на эту тему, разговаривал со многими эмигрантами-политиками, на основе чего пришел к подобным выводам. Партия большевиков умело воспользовалась складывающейся ситуацией и, располагая большими финансовыми средствами, полученными из-за рубежа и от экспроприации внутри страны, в течение суток без видимых усилий взяла власть в свои руки.

Но эта тема уже другого разговора. В судьбе же российского патриота, немца по национальности Романа Шлейхера сфокусировался и отразился трагизм русской революции и ее горькие последствия для миллионов граждан, таких как Роман…

<<Назад  Далее>>

   Главная  

 © С.Ю. Туманов, 2002-2008.